По-вашему, это золото?
Демоны млякнули и переглянулись, торжествующие ухмылки исчезли с напыщенных морд.
— Эти ключи мы забрали у расстриги, — растерянно сказал Порось. — Он сам раскололся, где они лежат.
— Под страхом смерти, между прочим, — поддержал братца Хрыщ.
Комедия абсурда ничем не отличается от трагедии абсурда. И там, и там можно как смеяться, так и плакать. Либо забить хрен на все свои эмоции и просто наслаждаться.
— Дебилы, мать вашу! — выкрикнул желчно дьявол. Он с угрозой вскочил, уронив связку на столешницу. — Монах развёл вас, как обыкновенных лохов! Это обычные ключи, от квартиры или гаража! Чёрт подери, родные мои, почему данные кретины так часто тупят!
Очевидные вопросы подразумевают очевидные ответы. Впрочем, патетическая риторика в порыве ярости — не требует ответов вообще.
— Где ща расстрига? — спросил босс всех боссов. Изрядно поспокойней, ори не ори, но ором золотую рыбку не выловишь.
— Э-э… расстрига валяется в квартире, — ответил Хрыщ. — А, может, уже в морге.
— Душа его мчится на Небеса, — добавил Порось.
Шеф мрачно ухмыльнулся и нажал кнопку на столе.
В кабинете возник маленький толстяк из Безопасности, в сопровождении двух бритоголовых мини-вампиров.
— Конфуз, посади ублюдков в моё подземелье! — распорядился властелин. — Позже я решу, что с ними сотворить.
Демоны от испуга покрылись трупными пятнами. А хозяин чётко проговаривал приказ:
— Возьми толковых ребят, Конфуз. И немедленно мчитесь в жилище монаха, и переверните там всё! Ищите, где хотите и как хотите! Параллельно пошли кого-то в морг, пусть с пристрастием допросят санитаров. Если расстрига, сука, уже в морге.
Безопасник внимательно слушал и почтительно кивал после каждого предложения.
— Найди золотые ключи и принеси их мне! — в тоне герцога зазвучали истеричные ноты. — Адрес монаха узнаешь у этих драных неудачников, — хозяин показал подбородком на братьев.
— Будет сделано, герцог, — произнёс бесстрастно агент «НБ». — Попёрли, чувачки, — подмигнул он демонам.
Бывшие помощники Его Светлейшества, понуро опустив морды, поплелись из кабинета под конвоем. Конфуз бодро шёл впереди.
Дьявол опустился на трон, достал из хьюмидора сигару, повертел в хмурых пальцах… со злостью разорвал, отшвырнув половинки.
53. Ветхозаветные герои
Дубовая Дверь в ограде конторы Господа отворилась, во двор, выстеленный каменными плитами, вошёл Сидоркин. Хмуро осмотрелся и попрыгал к входу в замок.
Оттуда как раз выходил архангел Гавриил с очередным подопечным, — черножопым парнишкой в бейсболке.
— Гаврила! — вскричал карманник. Как тесен мир, вот уж воистину…
Экс-гид тепло улыбнулся в пушистые усы:
— Здравствуй, чадо. Не думал, что ещё свидимся, откровенно говоря… Ты куда?
— На суд к «Б», для решения судьбы. На двенадцать часов пришла повестка.
— В добрый путь! — напутствовал архангел, по простоте душевной. Но закономерно пожелание прозвучало как издевательство. Впрочем, Сидоркин не обиделся, надежда на райскую прописку не умирает даже тогда, когда ты уже в аду.
Встреча произошла где-то на полпути между замком и Дверью. Пока знакомые болтали, черножопец стоял рядом и что-то жевал.
Чуточку помолчали.
— Вижу, приклеил усы.
— Да, суперклеем. Спасибо за историю про мазь. Мои усы теперь популярны, — Гавриил благодарно хлопнул собеседника по плечу. — Ну… Покеда, чадушко. Я через месяц собираюсь в отпуск, в Райские кущи, — архангел подмигнул. — Может, увидимся там.
— Благодарю, — усмехнулся воришка.
Архангел указующе махнул посохом:
— Кэмон, Бобби! — он направился, было, по направлению к Двери.
— Стой-ка, чувак! — Сидоркин придержал проводника. — Иисус вернулся?
— Нет ещё.
— Но сегодня уже четверг!
— Согласен, — подтвердил Гавриил. — Иисус всегда обращается в понедельник, сразу после Пасхи. Не буду скрывать, я удивлён… думаю, не только я. Куды ж Господь мог запропаститься?
— Его убили! — насуплено буркнул карманник.
Недоумение медленно растеклось по архангельскому лицу. Он с опаской глянул на карманника.
— Чё ты зыришь!? — закричал Санёк, выплёскивая душу. — Я не сошёл с ума, ёпт! Иисуса убил дьявол и виноват в этом сукин сын «Б»! Я пытался донести ему инфу о дьявольской ловушке, но долбанный очкарик не проявил ни капли интереса! Иисус мог остаться жить, но сейчас он уже покойник. — Сидоркин выдохнул и потише дополнил. — Короче, можешь искать новую работу, а лучше найди способ сдохнуть, чтоб не попасть в живодёрню герцога…
Черножопец перестал жевать, в удивлении рассматривая разъярённого грешника.
— Лады, бывай, — Саня махнул на прощание ручкой, и попрыгал к входу во дворец.
Архангел ошалело посмотрел ему вслед:
— Чадо спятил!..
* * *
Сидоркин с независимым видом собрался войти в замок, но великаны-ангелы скрестили огненные мечи.
— Стой, куда прёшь?
— На суд, чёрт возьми! — отреагировал карманник, задирая голову. Не отвечать же, упираясь взглядом в коленку стражника!
— Повестка есть?
— Нет, я по доброй воле иду в ад, — усмехнулся Саня, начиная рыться в карманах своего чёрного костюма. Он показал фиолетовый листок, на нём стояло число «12». И всё, больше ни хрена и ничего.
— Проходи, — разрешили ангелы, расступаясь.
Карманник сделал один шаг, но тут на его плечо легла рука, и раздался хриплый грубый голос:
— Минутку, приятель!
Сидоркин покосился на наглую руку: крупная ладонь, с жирными пальцами и грязью под ногтями. Ясно пахнуло котлетами!
— Чего за дела? — Ворик повернулся и увидел перед собой плечистого мордатого верзилу. Примерно двух метров роста. Щёки и подбородок обнимала рыжая трёхдневная щетина. Тёмные, с красными жилками, глаза смотрели мрачно. На верзиле был надет белый халат, повязанный спереди кожаным фартуком, типа как у мясников. На голове возвышалась шапка вьющихся рыжих же волос.
— Отойдём, поговорим, — дыхнул котлетами верзила.
— Чё за тема? — беспокойно протянул Сидоркин.
— Попался, маньяк! — прозвучал рядом мягкий вкрадчивый голос.
Карманник повёл напряжёнными глазками и увидел голову льва, торчащую из-за спины рыжего бородача.
— Я — Голиаф, — представился верзила. — И я повар Теобальдуса. Ты оскорбил моего господина и друга. Надо извиниться.
— Обозвал занудой и макакой! — вякнул лев. — И хотел содрать с меня шкуру. Я уж молчу о такой мелочи, как его попытку загнать меня на пальму Иисуса!
Сидоркин молчаливо переводил взгляд с повара на зверя… наконец, безучастно произнёс:
— Ясненько… — и вдруг метнулся к дверям замка, желая проскочить внутрь.
— Ха-аха, — заржали ангелы, загораживая проход.
Повар прыгнул и схватил Сидоркина за горло:
— Удрать намылился, Санечка?! Не пройдёт! Извиняйся! Или оторву руку!
— Лучше ногу, — возбуждённо встрял лев. — По самую задницу!
— Как скажешь, Теобальдус, — покивал верзила.
Сидоркин схватился обеими ладонями за волосатую руку, пытаясь оторвать её от горла. Бесполезняк, зажим у повара был железным.
— Ну, чувак!
— Я не буду извиняться перед этим мерзким котом, — просипел карманник. Его ноги тут же оторвались от каменной плитки, болтаясь в воздухе.
— Ты хорошо подумал, Санечка?
Сидоркин глядел с такой ненавистью, что его ответ был очевиден. Отвечать словами Саня уже не мог, горло придавило основательно.
— Голиаф, отведи психа в скотобойню, — нетерпеливо прыгал Лёва. — Там всё обстряпаем. Здесь ходят, могут увидеть…
— Ты прав, Теобальдус, — повар опустил карманника на плиты двора. Переместил хватку с горла на шкирку. — Пойдём-ка, чувачок!
Страх и любовь всегда ходят парой. Мужское и женское начало обречены быть вместе, — можно и так. Акту гнусности не суждено было произойти, так как в ситуацию вмешался нежный женский голос:
— Что здесь происходит?
Верзила тотчас же выпустил карманника, смиренно опустил ручки. Сказал смущённо:
— Добрый день, Анна.
Зверюга поджала хвост и воскликнула:
— Бабушка! Как я рад, что ты приехала! — Лев льстиво замурлыкал.
— Не называй меня бабушкой! — строго сказала женщина. Пристально глянула на повара: — Объяснишься, Голиаф?!
Верзила тупо молчал, переминаясь, а Лёва, извиваясь, вилял хвостиком.
Как только Санечку отпустили, его одолел непреодолимый кашель. Кое-как с ним справившись, воришка отнял пальцы от ноющего горла и благодарно взглянул на источник нежданной помощи.
Рядом стояла дамочка лет сорока пяти, с энергичным и очень притягательным лицом. Каштановые волосы до плеч стянуты сзади простой белой резинкой. Худенькую фигуру элегантно обтягивало длинное приталенное зелёное платье (в тон глазам).
— Я жду! —
